Високосный – куда ни глянь.
Ты собрал богатую дань.
Все наперекосяк идет.
Все редеет наш хоровод.
Три завьюженных.
Три – шуршат золотой листвой.
О небо! Ниспошли на нас
Большой и сочный ананас!
Отбросив все заботы прочь
Его б мы ели день и ночь,
Мы прогрызали б в нем ходы,
Как ананасные кроты,
Мы б жили в ананасе том
Он был бы нам, как отчий дом.
И каждый день по многу раз
Мы б ели этот ананас,
Глотая за куском кусок
И ананасный пили б сок
И проводили б жизнь свою
Мы в ананасовом раю…
Но счастье в жизни только раз.
Мы съели этот ананас.
Любимый фрукт, тебя уж нет…
Теперь не мил нам белый свет.
Ах, жизнь-ошибка, жизнь-обман…
А может, слопаем банан?
Он тоже, в общем-то, не плох…
Но только ананас – наш бог!
Кумир и царь, высокий класс!
О Ананас, о Ананас!
Плывёт по морю-океану
Красавец белый пароход.
В руках сжимая обезьяну,
На нём Петров домой плывёт.
Петров туристом ездил в Штаты.
Он обезьяну там купил.
Он в джинсах с флагом полосатым
И в этих джинсах очень мил.
Петров увидел мир контрастов,
Но был он этому не рад.
Был на параде педерастов,
Узнал, что это гей-парад.
Видал рекламу и стриптизы,
Играл в рулетку в казино,
Смотрел бродвейские репризы
И голливудское кино.
Видал богатых и бездомных,
Буржуев и рабочий класс,
Шептал, бродя в трущобах темных:
– Всё как у нас, всё как у нас…
И вот на выигрыш случайный,
На Брайтоне, не похмеляясь,
Купил мартышку в русской чайной,
Лицом чтоб не ударить в грязь.
Она сидела в тесной клетке,
Она была мокра от слёз.
Толпа швыряла ей объедки,
Терзал несчастную понос.
На что мы строили Магнитку
И возводили Днепрогэс? —
Петров достал свою кредитку:
Я покупаю это, yes!
Свершилось милосердья чудо,
Настал мартышки звёздный час,
Ведь не козла и не верблюда
Петров от смерти лютой спас.
…И вот, Петров нисходит с трапа,
Его приветствуют друзья,
К ним обезьяна тянет лапу,
Петров ей говорит: – нельзя!
Урок мартышка получает —
Что можно брать, а что не брать,
И изумленными очами
Взирает на Россию-мать.
И чует всей своей основой —
Был прежний мир жесток и плох.
И в предвкушенье жизни новой
Своих выкусывает блох.
…А дома, в тихом Армавире
Петров поведает друзьям,
Как трудно жить в буржуйском мире,
Как там дерут за обезьян!
Друзья, покрякав и покашляв,
Воскликнут: – Дуй тебя горой!
Окрестим обезьяну Дашкой,
А ты, Петров, у нас герой!
…Петров живет себе, не тужит,
Гнушаясь славою пустой…
Пускай примером нам послужит
Поступок честный и простой!
«Я исчез. От меня осталась одна улыбка…»
Я исчез. От меня осталась одна улыбка.
Сон не может быть бредом больше, чем явь.
В стране, чье создание считают ошибкой,
Я поставил на все. Кто сказал мне: – ставь?!
Здесь люди проще относятся к смерти,
Словно знают некий дурацкий секрет.
Судьбы сочувствию – так же верьте,
Как верили статьям советских газет.
Зеркала вокруг непрерывно бьются.
Не заметишь – где вместо водки яд.
И чьи-то глаза, с доброе блюдце,
Нехорошо из мрака глядят.
Впрочем, это излишне, как извинения.
Продолжение волком идет по пятам,
И настигнет. В том нет никакого сомненья.
И уже неважно – здесь или там.